Рерих Н.К. и Индия

Первый образ Индии Н.К. получил в самом раннем детстве, в имении Извара: на стене висело изображение священной гималайской горы Канченджанга, вблизи которой потом ему пришлось жить. Да и само название усадьбы звучало почти как санскритское "Наивысший", а первым его владельцем был граф С.Р. Воронцов, бывавший(?) в Индии вместе с Махатмой Сен-Жерменом (см. статью о нем с цитатой о Воронцове).

Связи с Воронцовым обнаруживаются не только у Н.К. "Среди частного архива Наместника Кавказа Воронцова-Дашкова имелись письма об Учителях Индии. И в семейных архивах Фадеевых, родственников Блаватской, хранились любопытные документы о Воронцове; так и у меня имелся ритуальный кинжал, принадлежащий Воронцову, и в детстве я любила повторять отрывки привезенных им из Индии ритуальных напевов, каким-то образом дошедших до нашей семьи" (П/Н-17.12.36).

Кроме того, рядом с Изварой в Яблоницах во времена Екатерины жил индус. И не так уж важно, если даже исторически наименование "Извара" происходило, как предлагают, от финского "iso vaara" ("большая гора") или от названия древненовгородской деревни "Взвар" (или "На Взваре"), - для Н.К. это слово было магнитом.

Впечатляющие сведения об Индии он получал и в юности. В дневниках Н.К. есть выписки из книги "Из пещер и дебрей Индостана" Е.П. Блаватской (для планируемой им книги "О парсах и их религии"). К отцу захаживали востоковеды А.М. Позднеев и К.Ф. Голстунский. Некоторые размышления об индийских корнях русской культуры, о переселении и единстве народов Н.К. слышал от В.В. Стасова. Что-то узнал в Восточном отделении Русского археологического общества.

В активной форме интерес к Индии проявился в 1905 г., когда под впечатлением от фресок храмов Аджанты и каких-то чтений Н.К. пишет сказку "Девассари Абунту" и две картины на этот сюжет, планируя театральную постановку (были также рисунки-иллюстрации, опубликованные в журнале "Весы" N 8 за 1905). Потом он пишет еще три сказки, касающиеся Индии - "Лакшми-победительница" (1908), "Города пустынные" (1910) и "Граница царства" (1910; одноименные рисунок и картина датируются 1915-6 гг.). Предположительно к 1916 г. относится "Заповедь Гайятри" (одноименный персонаж есть и в пьесе 1917 г. "Милосердие"). В 1916 г. написан эскиз фрески для Теософского Общества "Мудрость Ману".

Фактором, усилившим интерес к Индии накануне 1905 г., могло быть участие Н.К. с мая по ноябрь 1904 г. в организации посмертной выставки картин, этюдов и этнографических коллекций В.В. Верещагина, на которой была представлена и серия, написанная во время путешествия по этой стране.

В Париже (в 1906 г. или раньше) Н.К. знакомится с востоковедом В.В. Голубевым (см.), но особенно значима была встреча в 1913 г. - после экспедиции Голубева в Индию. Туда в то время было не так уж легко попасть, но прецедент путешествий по азиатским колониям Франции, Англии и Голландии с французским паспортом наводит на мысль о совместной поездке. Н.К. надеялся также на подарок части коллекции Голубева музею ОПХ и вынашивал планы посылать учеников Школы ОПХ в Индию. Преподаватель Школы Ян Францевич Ционглинский (1858-1912) в Индии побывал.

После встречи с Голубевым Н.К. пишет статью "Индийский путь": "Уже давно мечтали мы об основах индийского искусства. Невольно напрашивалась преемственность нашего древнего быта и искусства от Индии... часто устремлялись к колыбели народной, а нашего славянства в частности... Нужны были факты... Если дело пойдет так, как начато, то Голубев создаст себе возможность первому от русской жизни пройти по новому направлению к истокам искусства и жизни... то, что он показал и рассказал мне, было так близко, так нам нужно и так сулило новый путь в работе, что оба мы загорелись радостью. Теперь все догадки получали основу, все сказки становились былью. Обычаи, погребальные "холмы" с оградами, орудия быта, строительство, подробности головных уборов и одежды, все памятники стенописи, наконец, корни речи, - все это было так близко нашим истокам... Не надо пророчествовать, чтобы... сказать, что изучение Индии, ее искусства, науки, быта, будет ближайшим устремлением... за первой экспедицией решена и вторая... Живет в Индии красота. Заманчив великий Индийский путь".

В это время, с 1912 г., в России начали выпускать книги Вивекананды и Рамакаришны по индийской философии, сильно впечатлившие Рерихов, как и поэзия Р. Тагора (его сборник "Гитанджали" и собрание сочинений в России вышли в 1914-5 г.; в стихах Н.К. из "Цветов Мории" 1916-8 гг. очевидно влияние Тагора). Е.И. писала: "...моими первыми земными учителями были книги Рамакришны, Вивекананды, Бхагават Гита, книги по буддизму, Ламрин Цзон-ка-па и т.д..." (П-7.1.37). Надо также учесть видения с раннего детства Еленой Ивановной Учителей в индусском одеянии, отъезд ее дяди Евгения Ивановича Шапошникова (р. 1/13.2.1814, военный инженер, член Географического общества) в Индию (см. ЛД-19.5.35, ДФ-26.8.28, Дн-9.6.24, Оз-3.6.5, а также из ургинской Об-3.2.16: "Родственник ваш с Нами") и другие события в жизни Е.И.

Н.К. участвовал в комитете по постройке буддийского храма в Петербурге и, согласно устному свидетельству, расписывал его и руководил оформлением (строился и отделывался в 1909-15 гг.; в эти годы не раз посещали Н.К. ламы из Тибета и Бурят-Монголии). Поддерживал идею индолога Ф.И. Щербатского о перевозе в Петербург древнего индийского храма (идея возникла во время поездки того в Индию в 1910 г.). "Впервые я услышал о Шамбале во время строительства буддийского монастыря в русской столице. Будучи членом комитета, я познакомился с очень образованным бурятским ламой, который впервые и произнес название "Чанг Шамбала". Мне еще предстояло узнать о великом значении этого слова" (Н.К. Рерих, "Священная Земля" из сб. "Гималаи - Обитель Света"). Далай-лама послал Н.К. слова благодарности и почетный подарок за содействие своему представителю Агвану Лобсану Доржиеву.

В карельский период Н.К. интенсивно читал полюбившихся индийских авторов и писал стихи в индийском духе. Индийские фрагменты (из Бхагавад Гиты) включены в повесть "Пламя", а в черновиках к ней выражался "земной поклон Учителям Индии. Они внесли в хаос нашей жизни истинное творчество, и радость духа, и тишину рождающую. Во время крайней нужды они подали нам зов. Спокойный, убедительный, мудрый".

Приехав в Лондон в 1919 г., Н.К. взялся писать эскизы декораций и костюмов для оперы Н.А. Римского-Корсакова "Сказка о царе Салтане": ""Салтана" мне хотелось дать в индийской гамме. Сама сказка имеет восточную канву, а кроме того, в то время мы уже мечтали об отъезде в Индию" (ЛД-1.6.40). Сын Юрий поступил на индо-иранское отделение Школы восточных языков, а затем приобретал другие знания, необходимые в экспедиции.

В 1920 г. Н.К. пишет индийскую серию картин "Сны Востока" (или "Мечты мудрости"), и как раз в это время в гости к нему пришел Рабиндранат Тагор (см.). Оба удивились такому совпадению. Тагор звал в Индию. Заходили и другие индийцы. Вскоре в "Модерн Ревью" (Калькутта) были опубликованы стихи Н.К. и статья о его творчестве.

"Приходил Чаттерджи, Калидас Наг... Теперь он писал в "Маха Бодхи": "Наш друг, великий художник Николай Рерих всегда несет Знамя Красоты... Его мысли об искусстве летят так же, как его мастерские образы, посвященные Гималаям, и мы благодарны ему за его колоритную эпику Гималайских снегов... Рерих — первый Русский Посол Красоты, он принес в Индию бессмертный завет искусства, и мы признательны ему за вдохновляющие мысли и за его неустанное сотрудничество в сближении души России и Индии"" (ЛД-7.2.45).

Три года Рерихи получали Учение и готовились к поездке духовно. "Начинаю работу единения Индии с Россией. Р. протянет нить понимания" (Дн-27.12.21). Из Индии, куда попали наконец в 1923 г., Н.К. сразу же стал посылать для публикации статьи, посвященные искусству, этнографии и другим областям культурно-духовной жизни этой страны. Американский Музей Рериха (а затем и другие) пополнялся индийско-гималайскими картинами. В экспедициях, совместно с сыном Юрием, Н.К. искал и находил доказательства культурных связей Индии с Европой и прежде всего с Россией. Среди индийцев же широко пропагандировал русскую культуру, и это получало большой отклик.

"Трогательно наблюдать интерес Индии ко всему русскому. В нем не только доверие к русской мощи, но и нечто родственное... Тянется сердце Индии к Руси необъятной. Притягивает великий магнит индийский сердца русские. Истинно, "Алтай-Гималаи" — два магнита, два равновесия, два устоя. Радостно видеть жизненность в связях индо-русских. Дело не в политике, а в живых душевных человеческих отношениях. Непрочны швы политические, то и дело лопаются... Другое дело — прочные сердечные узоры. Чем древнее они, тем они краше. Красота заложена в индо-русском магните. Сердце сердцу весть подает" (ЛД-29.3.44).

При посещении Алтая в 1926 г. Н.К. собирал легенды о хождении старообрядцев в Беловодье на юг и духовные (православные) стихи о Иосафе - царевиче Индийском, то есть Будде в молодости (см. эти стихи в ЛД-24.12.34, а также статью 1926 года "Сын царя" из сборника "Шамбала"). Алтайский Город Знания основать не удалось, но он был создан в близком по свойствам месте - Гималаях, родственном не только по климатическим признакам, но и по душевным свойствам населени

"...именно русские народы и народы Индии далеки от шовинизма. В этом их сила" (ЛД-24.4.41). "...много чем Индия созвучит Руси. Чутки индусы и отзвучат на каждое братское отношение. Много раз нам довелось отмечать эту черту душевности. А между Русью и Индией никогда никаких обид не было. Среди международных отношений такое качество будет исключительным. Тем легче его продолжить и впредь" (ЛД-26.6.47). "Индия всегда была, есть и будет страной сказочной и чудесной. Неисчерпаемость возможностей индийских сказывается в ее нерешимых противоположностях, тех крайностях, которые высекают вечный созидательный огонь борений, исканий и достижений. Много сходства с российскими равнинами и возможностями. Путешественники замечают это. Сами индусы чувствуют себя на Руси, как дома, и русские в Индии тоже. Недаром, подобно тверитянину пятнадцатого века, говорилось: "От всех бед уйдем в Индию". Замечателен исторический факт появления Долгорукого при дворе Акбара и его особое значение" (ЛД-"Лик Индии").

В 1942 г. у Рерихов гостил Джавахарлал Неру, и с ним велась речь о создании ИРКА - Индо-Русской Культурной Ассоциации (не сбылось). До войны и после нее Н.К. писал в СССР о желательности проведения в Индии выставок русского искусства и организации советских экспедиций с археологическими и этнографическими целями. Но этому мешало британское владычество, окончательно устраненное лишь в год смерти Н.К. В Индии до начала 1948 г. не было ни советского посольства, ни даже официальных представителей (если не считать таковым появившегося около 1942 г. представителя ТАСС).

Особенно Н.К. воспевал в картинах и статьях любимые Гималаи. Он даже индийцам впервые открыл эти горы как предмет эстетики: лишь после него местные художники обратились к пейзажам гор: в 1932 г. - Бирешвар Сен, а за ним другие. И картины, и статьи Н.К. пользовались в Индии огромной популярностью: на выставки приходили десятки тысяч, открывались целые залы приобретенных музеями картин Н.К.; десятки журналов и газет регулярно публиковали статьи, многие из которых были посвящены достижениям и проблемам страны. Многие культурные организации приглашали его к участию и даже к руководству, и он по мере возможностей откликался, хотя бы приветствиями.

"Когда вспоминаете особенно большое количество философских и религиозных журналов и книг, издаваемых в Индии, то вы должны будете отвесить почтительный поклон народу, который так хранит и заботится об искусстве мышления... вы по справедливости воздадите почтение тонкости и возвышенности мысли. Любой индус, от самого ученого до простого кули, будет рад побеседовать о предметах высоких. Даже за короткое время вы поймете, что поверх личного быта, поверх общественности и государственности для индуса будут самыми значительными высокодуховные предметы. Именно достигая этих предметов, индус становится реален, ибо для него они будут, как сказано, единственною истинною действительностью. Также, несмотря на все современные смятения, в Индии все же живет учительство в трогательном и высоком понимании... Соотношение между Гуру и учениками всегда будет поучительным... Это не есть рабство, не подавление личности, не суживание горизонта, но есть возвышенное, благородное понимание Иерархии. Даже в мелочах обихода, и в глаза и за глаза, ученик действительно почитает и хранит достоинство своего учителя... И сердце Индии отзывчиво там, где оно почует взаимность... В Индии к этому сердечному языку прибавляется еще и неповторенная психическая чуткость. Даже на расстоянии вы можете взглянуть на кого-либо из толпы, и он сейчас же оглянется, как бы желая ответить... Хороша Индия. Хороша она и в явном, и в тайнах, бережливо охраненных. Милая, прекрасная Индия" (ЛД-13.4.35).

"О, Индия волшебно-прекрасная! Позволь выразить тебе глубочайшее восхищение величием и вдохновением, которым полны твои древние города и храмы, твои луга, твои священные реки и Гималаи" (ЛД-[1940]).

"Индия трогательно, красиво и мощно отозвалась на... уход [Н.К. из жизни]" (П/Ам-13.1.48). Память жива и сейчас. Некоторые залы с картинами Н.К. стали галереями или музеями (в Симле, Бангалоре, в имении в Кулу). Главными пунктами некоторых туров по Индии называются осмотры его полотен (кроме упомянутых, в Аллахабаде, Тривандруме и др.). 25.10.2004 при Российском центре науки и культуры в Нью-Дели открылся Мемориальный музей и художественный клуб Рерихов. Некоторые подробности и дополнения см. в статье о С.Н. Рерихе.